СНГ — 25 лет: общие экономические итоги и перспективы

Алматы, 25 июля 2017 г.

Тезисы выступления ведущего аналитика ГК TeleTrade Марка Гойхмана

СНГ — 25 лет: общие экономические итоги и перспективы

СНГ пока не в полной мере оправдывает надежды, возлагавшиеся на него при создании 25 лет назад как альтернативы СССР с тесной интеграцией стран при сохранении их независимости. Доля стран СНГ в мировом ВВП в 2016 г. составляла не более 60% от уровня 1992 г., по данным МВФ. На декабрь 2016 г. СНГ занимал 4,4%  мирового ВВП при 3,9%  населения. Это значительно меньше доли других союзов. Североамериканская ассоциация свободной торговли (НАФТА) производит 19% ВВП при 6,7%  населения, ЕС — 16,7%  ВВП при 7,1%  населения, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии — 6,2%  ВВП при 8,8%  населения.

В то же время ВВП на душу населения по паритету покупательной способности вырос в большинстве стран СНГ более чем в три раза за 25 лет. Но лидеры роста — экспортёры энергетического сырья (Россия, Казахстан, Азербайджан, Туркменистан). То есть их рост происходил из-за факторов, в меньшей мере связанных с СНГ.
Тем не менее, СНГ нельзя назвать бесперспективным. Интеграционные проекты, развиваемые, в частности, Россией и Казахстаном, основываются на кооперации стран в рамках СНГ. Речь идёт, в частности, о ЕврАзЭС, Таможенном союзе, Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Развитие СНГ как постсоветского пространства позволяет использовать и стимулировать сложившиеся десятилетиями производственные и сбытовые цепочки, расширяет ёмкость рынка.

Политика Нацбанка Казахстана по концентрации банковского сектора

В концентрации банковского капитала в Казахстане необходимо определить позитивные и негативные составляющие. Процесс этот не просто набирает силу, но становится мейнстримом развития банковского сектора республики.

В последние месяцы 8 банков из 33 заявили о готовности к объединению. На рынке в той или иной степени происходят процессы слияния таких банков как АО «Bank RBK» и АО «Qazaq Banki», Цеснабанк и БЦК, Capital Bank и Tengri Bank. Но главным событием, безусловно, является покупка Народным банком системообразующего Казкоммерцбанка.

Комплексные меры Нацбанка по преодолению кризиса в банковской сфере включают и поддержку укрупнения кредитных учреждений. Путём объединения это сделать намного быстрее и легче, чем за счёт постепенного наращивания активов. В большом банке выше возможности для крупных операций, распределения активов и привлечения пассивов, меньше относительные издержки, более высокая устойчивость.

Они происходят в соответствии с общим мировым трендом укрупнения, глобализации финансовых рынков, интеграции их участников. Для регулятора важно, что концентрация повышает в целом устойчивость системы. За счёт внутренних ресурсов банков уменьшается и необходимость их внешней докапитализации при потребности в санации.

Последнее обстоятельство исключительно важно в случае Казкоммерцбанка. Ведь его острые проблемы с ликвидностью и платёжеспособностью угрожают работе финансовой отрасли и в целом экономики. Народный банк осуществит докапитализацию Казкоммерцбанка на сумму 185 млрд тенге, в соответствии с регуляторными требованиями Нацбанка. Таким образом, сделку нужно рассматривать во многом как вынужденную.

В результате появляется исключительно крупная для РК банковская структура. В мае 2017 г. активы Казкоммерцбанка составляли 18,3%  БВУ, у Народного банка — 18,5%. При объединении возникает организация, имеющая почти 37% активов всей системы.

Если сравнивать с ближайшим соседом — Россией, то столь высокой концентрации нет. В России крупнейший банк — Сбербанк — имеет на май 2017 г. 28% активов. Хотя в совокупности 5 крупнейших госбанков контролируют более половины активов.

Для Казахстана же данное положение может иметь и плюсы, и минусы. Позитив, помимо внутренней устойчивости, например, в возможности более сильных позиций на международной арене. Это особенно важно в связи с потенциальным усилением внешней конкуренции при вступлении страны в ВТО.

Но есть и вероятный негатив. Он связан с возможными последствиями монополизма, доминирования на рынке. В России основные банки, во-первых, конкурируют между собой. А во-вторых, они государственные, что даёт более высокие возможности антимонопольного регулирования. Таким образом, можно сказать, что в России в банковском секторе есть «регулируемая олигополия». Но в Казахстане такая мощная частная структура способна задавать «правила игры» во многом в своих интересах — по условиям, ставкам, продуктам и пр. Будут ли такие опасения реализованы и какую позицию займёт Нацбанк, сможет показать только дальнейшая реальная практика.

Разворот России и Казахстана в сторону азиатских рынков: насколько доля Азии увеличивается в экономиках КЗ и РФ, есть ли новые и перспективные азиатские рынки
Для России и Казахстана ёмкие азиатские рынки представляют перспективный интерес. Это прежде всего Китай, Турция, Иран, страны юго-восточной Азии. В частности, весной 2017 г. в экспорте Казахстана доля Китая составила 14,5%, по данным Комитета по статистике РК. С другой стороны, важно участие России, Казахстана и Китая в совместной инвестиционной деятельности в области создания на территориях данных стран производственных, транспортных, иных инфраструктурных проектов.

Тезисы выступления шеф-аналитика группы компаний TeleTrade Петра Пушкарева

Сравнение мер Нацбанка Казахстана и Банка России по контролю над инфляцией.

Резко упавшие в 2014–2015 гг цены на нефть, руду, практически на всё сырьё, привели к естественным экономическим трудностям на всём постсоветском пространстве. А санкции против России в связи с известными событиями вызвали нехватку финансов и длинных денег, недоинвестирование, ухудшили бизнес-климат не только на рублёвом пространстве, но и в Казахстане. И если в конце 2014-го ваши жители ещё скупали в приграничных областях ставшие неожиданно дешёвыми для них товары, то затем обрушившийся рубль потянул за собой и всю цепочку валют сопряженных государств, в том числе и казахскую валюту.

Нацбанк в этот момент пошёл по пути контролируемых девальваций тенге, не желая отпускать деньги в свободное плавание. В результате в Казахстане инфляция совершила мощный скачок и в целом по 2016 году оказалась 14,6%, тогда как в предыдущие несколько лет держалась на вполне контролируемых уровнях от 5,1%  до 6.6%. Выше чем в 2016 году инфляция была только один 2008 год, а перед этим в середине 90-х. Но переход затем Нацбанка к плавающему курсу, а одновременно весьма устойчивый процесс укрепления российского рубля благодаря умной политике Банка России, и параллельно соглашение ОПЕК по нефти, а затем некоторое отступление американского доллара, несмотря даже на рост процентных ставок в США — всё это вместе помогло преодолеть накопившийся и выплеснувшийся негатив.

Банк России в конце 2014 удержал ситуацию и не дал рублю неконтролируемо падать — благодаря не только организованной продаже валюты экспортёрами, но и за счёт выдачи прямых кредитных линий Repo для банков напрямую в валюте — в долларах и евро практически под нулевой процент. Валютных резервов для этого вполне хватало — а отказ от управляемого валютного коридора позволял их сэкономить — пустить часть валюты напрямую в финансовую систему, а не на биржу, не на рынок. Банкам не приходилось больше покупать валюту за рубли, да у банков и не было так много свободной рублёвой денежной массы, ведь рублёвые кредиты Банк России больше в таких масштабах уже не выдавал. Одновременно, и Нацбанк Казахстана и Банк России, и в этом очевидное сходство их политики, долго держали процентные ставки высокими, сначала на почти «космическом» уровне в 17% годовы, что почти заблокировало кредитование для бизнеса, но зато побуждало финансистов уходить от иностранной валюты в национальную. А со временем и сделало наши национальные валюты — рубль и тенге — всё более популярными среди иностранных фондов и международных банковских структур, на наши валюты возник устойчивый спрос, пошёл приток длинных инвестиций пусть и спекулятивного, но долгосрочно-спекулятивного характера — деньги пошли в государственные долговые бумаги и в облигации крупных компаний. Это не только помогло укрепиться рублю и тенге, но и частично заместило в странах ЕАЭС нехватку «санкционных» денег. По мере замедления инфляции Нацбанк Казахстана снижал ставку в течение 2016 года несколько раз, доведя её к началу 2017 года до всё ещё высоких, но уже 12% — а сейчас при годовой инфляции в 7.5%  (данные на июнь 2017 года) базовая ставка составляет 10.5%. Это на 1.5%  выше, чем ставки Банка России, но Нацбанк и вступил на путь плавающего курса и снижения ставок несколько позже. Политика двух банков на данный момент схожа, и эта ставка диктуется разумными адекватными целями по инфляции — как минимум, желанием сохранить уровень инфляции в районе нынешних значений, а ещё лучше — в нижней части целевого коридора Нацбанка 6%–8%. И это снижение инфляции нужно признать огромным достижением, если вспомнить, что буквально год назад прошлым летом показатели инфляции, согласно той же официальной статистике, держались на уровне 16,6–17,3%.

О программе Нацбанка по докапитализации и оздоровлению банковского сектора.

Отдельного разговора заслуживает начинающаяся в этом году программа Нацбанка по докапитализации и по оздоровлению банковского сектора, объявленная 11 июля заместителем председателя Нацбанка Олегом Смоляковым — на сумму 500 млрд тенге в течение 15 лет. ФРС США, например, накачивал финансовую систему 8 лет необеспеченными фактически деньгами на сумму более 5 трлн долларов, и до сих пор сталкивается с негативными последствиями и трудностями.

Мы по этому пути не можем пойти в принципе, потому что не обладаем ресурсом в виде резервной международной валюты. А с момента инфляционных пиков прошло ещё недостаточно времени, чтобы рассчитывать на масштабный приток инвесторов в казахстанские бумаги из дальнего зарубежья, с учётом и момента, когда снова снизились цены на сырьё. Укреплять же банковскую систему необходимо, и для её собственной устойчивости, и чтобы банки смелее выдавали кредиты в реальную экономику. Проблема банковского сектора в том, что на балансах банков накоплено, судя по открыто публикуемой статистике (в тенге) почти на 8.3 млрд долларового эквивалента просроченной задолженности, из них почти половина займов, на сумму 3,75 млрд в долларовом эквиваленте — это займы с просрочкой более 90 дней.

Причины невозвратов — трудности сбыта продукции, проблемы с качественными залогами под кредит и с возможностью быстрой продажи кредитором какой-то части своих активов или реализации залога банком по нормальным рыночным ценам. «Лишних» денег нет у плательщиков, производственников, финансистов ещё и из-за сравнительно недавних падений обменного курса тенге. Поэтому у банков и не хватает денег на полноценное кредитование реального сектора. Поэтому запуск программы повышения финансовой устойчивости банковского сектора общей стоимостью чуть больше 1,5 млрд USD по нынешнему курсу — это не так и много.

Теоретически, если бы выделение этих денег было «размазано» во времени на все 15 лет, то получалось бы всего по 100 млн USD в год. Разумеется, программа предполагает выделение большей части из этих 500 млрд тенге банкам в первый год-два действия программы, а не за 15 лет, при этом через 5 лет к 2022 году банки-участники должны будут полностью сформировать капитал для покрытия своих убытков, а в 15-летний срок должны будут все дополнительно им выделенные средства в рамках программы вернуть. Учитывая патовую по сути сейчас ситуацию для банков с просроченными кредитами, сильно тормозящую живые процессы в экономике и накапливающую и дальше риски, такая программа поддержки необходима — но есть ощущение, что сумма поддержки нужна более весомая, и что возможности для этого в действительности у Нацбанка есть. Если бы сумму можно было увеличить в 2,5–3 раза, то меры быстро дали бы эффект, насытив банки свободными длинными деньгами. Сейчас же эти 500 млрд тенге составляют только 18.5%  от всего просроченного кредитного портфеля банков. А вся докапитализация в сумме, с учётом взносов и самих владельцев банков, которые должны будут пополнить капитал в пропорции 1:2 по отношению к взносу Нацбанка, будет на уровне около 25% от просроченного портфеля. Хорошо и своевременно, но кажется, маловато, и ситуация с кредитованием будет разруливаться намного медленнее, чем того хотелось бы. Но возможно, у Нацбанка как раз и есть планы постепенно расширять денежное наполнение программы, не объявляя об этом сразу «на берегу», а банк намерен посмотреть на то, как именно банки будут использовать программу на практике. Очень правильно, что помогать будут только тем банкам, владельцы которых сами располагают средствами, которые и сами доложат в капитал, доказывая не только тем самым свою платежеспособность, но и готовность развивать бизнес — а уже Нацбанк через свою дочернюю структуру выдаст денег банку вдвое больше, чем доложили его владельцы. Опасности для золотовалютных резервов страны сумма в 500 млрд тенге, то есть в эквиваленте это 1,5 млрд USD, для страны не представляет и непосильной нагрузкой не выглядит — впрочем, как и возможные теоретически и обсуждаемые возможно в будущем суммы, в 2 или 3 раза превышающие нынешний масштаб программы. Суммарно ЗВР, по состоянию дел на июнь 2017 года, превышают 92 млрд USD: валовые международные резервы Нацбанка сейчас 30,3 млрд USD, включая активы в СКВ и в золоте, плюс в Национальном фонде республики Казахстан имеется 62,1 млрд USD, год назад там было 65,7 млрд USD, то есть израсходовано за год порядка 3 млрд USD. Сопоставимую сумму, и даже немного больше, Нацбанк вполне может себе позволить выделить непосредственно на устойчивость банков, поскольку устойчивость, активность и эффективность банков крайне важны для подъёма экономики. Надо, чтобы итоговый вклад этих мер в ВВП был заметен, а учитывая размер годового ВВП Казахстана на уровне 48–49 трлн тенге, или около 150 млрд USD, то и влить в банковскую систему (тем более с возвратом) имело бы смысл более чем запланированные 1,5 млрд USD, что примерно равно 1% от годового ВВП Казахстана. При ожидающемся росте в 2.4%  по году и планах роста экономики за 5 лет до 65 трлн тенге, в банковскую систему может быть вложена сопоставимая или даже чуть большая сумма, чтобы простимулировать более быстрый рост или во всяком случае обеспечить уверенно прогнозные значения роста ВВП в течение 2018–2019 гг. Денежная масса M3 составляет порядка 20 трлн тенге, на фоне чего выделяемые 500 млрд тенге не подстегнут существенно инфляцию, и не должны вызывать девальвацию нацвалюты — разве что возможен незначительный эффект «девальвации плацебо», когда ценники будут реагировать на анонс и запуск программы больше психогически и относительно недолго, не дожидаясь момента когда деньги попадут и заработают как-то в реальном секторе. В конце концов, кредиты банков во все отрасли экономики в 2016 году составляли около 40 млрд USD, а тут намного и намного меньше денег банкам выдаётся в качестве пособия на «поддержку штанов». Нацбанк рассчитывает, что меры Программы снизят давление на капитал, позволят списать неработающие кредиты, и банки смогут расширить кредитование приоритетных отраслей экономики не менее чем на 300 млрд. тенге ежегодно, а также будут иметь средства на развитие цифрового банкинга. Насколько принятые меры поддержат Казкоммерцбанк как системообразующий банк? 2.6 трлн тенге составляют в банке депозиты физлиц и юрлиц, На 3.1 трлн тенге роздано кредитов. То есть, переводя в доллары, примерно на 8 млрд USD депозитов и почти на 10 млрд USD роздано кредитов. В этих условиях даже часть из выделяемых по Программе 1,5 млрд USD будет играть заметную роль на фоне сравнения с притоком денег в виде депозитов, и особенно на фоне разницы между кредитами и депозитами более чем в 2 млрд USD. Однако если брать по банковской системе в целом, то выделяемая сумма может сама по себе и не оказать нужного влияния. Остаётся надеяться, что господдержка окажет кумулятивный эффект, и в задействованные по программе банки потянется посильнее ручеек или даже целый поток частных денег — за счёт роста психологической, а отчасти и финансовой уверенности в завтрашнем дне этих банков.

Хотя с чисто математической точки зрения, самой по себе суммы выделяемых средств, конечно, будет недостаточно, чтобы быстро и эффективно изменить ситуацию с просроченными кредитами.

Как глобальные рынки влияют на экономики КЗ и РФ

На наши экономики (РФ и Казахстана) влияют ускорения и замедления в Китае — через объём спроса на сырьё, и через колебания цен на сырьевых рынках — в том числе в случае Казахстана это не только нефть, но и руды металлов. Влияние распространяется на реализацию совместных проектов, имеющих перспективу встроить наши экономики теснее в международные цепочки разделения труда и создания добавленной стоимости. И более банально — на цены и объёмы поставок прядильных культур, сельхозпродуктов, стройматериалов, цинковых сплавов и т д в Китай, и статей сырьевого экспорта — в другие страны — поскольку мировые цены сильно зависят от состояния индикаторов китайской экономики, и от китайского спроса на сырьё и товары из других стран — например, из Австралии. Постепенное повышение ставок от ФРС США и сигналы от ЦБ других стран (ЕЦБ, Банк Англии, Банк Канады) о завершении периода мягкой политики и в разной временной перспективе тоже о повышении процентных ставок — создают ожидания более высокой доходности в бумагах этих стран. Соответственно, снижается интерес размещать длинные деньги у нас. Но тем не менее дифференциал доходности всё ещё высок в пользу развивающихся рынков, в том числе Казахстана и России, и инвесторы, зашедшие сюда к нам под гарантированную более высокую доходность, чем в Штатах, чем в Европе — стремятся посидеть в купленных бумагах несколько ближайших лет, сильно не спеша менять планы и, как говорится, «не дёргаясь». Брекзит привёл к нарастанию политических противоречий в Европе, что уже отложило и сейчас откладывает процесс ужесточения монетарной политики в Британии и в Еврозоне, а значит, по-прежнему инвесторы внимательнее смотря на возможности заработать у нас — вложившись не обязательно в реальный бизнес, где иностранцы менее уверены, а в те же гарантированные государством финансовые инструменты. В связи с чем усиливается и роль государства, у которого есть деньги, в структурной перестройке экономики. А упавшие цены на сырьё подстёгивают к таким структурным переменам. Политически уникальная роль Казахстана как важного посредника в сирийском урегулировании, в отношениях вообще между США и Россией, Китаем — помогает поддерживать интерес бизнесменов из этих стран и к инвестиционным проектам. Успех (или же наоборот, торможение) реформ Трампа в США — налоговые послабления, большие инфраструктурные инвестиции, реформа медстрахования — всё это вызвало гигантское ралли на фондовых рынках США, Европы, Японии — что увлекло там часть денег в спекулятивную область, вместо того чтоб деньги направить в реальные сектора — но это же поддержало на время капитализацию и на наших фондовых рынках — иначе падение случилось бы гораздо раньше и было бы сильнее. Однако интерес к инвестициям в полугосударственные или прямо контролируемые государством сектора на сегодня на порядок выше, чем к чисто частным инициативам.

Контакты для СМИ:
Анастасия Ярцева
Департамент корпоративных коммуникаций группы компаний ТелеТрейд
pr@teletrade-dj.com
Моб.: + 7 916 641–34–50

Информация о компании:

Группа компаний TeleTrade основана в 1994 году и является международной частной финансовой группой. Компании, объединенные брендом TeleTrade, оказывают услуги по доступу к торговле производными финансовыми инструментами розничным клиентам по всему миру. Представительства группы компаний и офисы ее представляющих партнеров работают в 26 странах мира.

В 2011 TeleTrade усилила свое присутствие на европейском рынке: компания TeleTrade-DJ International Consulting Ltd., входящая в группу, получила лицензию Кипрской комиссии по рынку ценных бумаг (CySEC).

В 2016 году компания ООО «Телетрейд групп», входящая в ГК TeleTrade, одной из первых на российском рынке получила лицензию Банка России № 045-13980-020000. ООО «Телетрейд Бел» также в числе первых было включено в реестр форекс-компаний Национального банка Республики Беларусь.

С 2015 года ГК TeleTrade второй год подряд является Маркой №1 в России.

Информационное агентство "Интерфакс-Казахстан"

Телефон +7 (727) 250-35-28
press2@interfax.kz
interfax.kz